Новости общество Россия - iCity.life Воронеж

Один из «клиентов» «Лизы Алерт» согласился рассказать «Брянской улице» свою историю. Оказалось, его исчезновение было связано с тем, что он попал в известную организацию, избавляющую людей от наркомании и алкоголизма. По просьбе рассказчика мы называет его условно Робертом – ведь он до сих пор связан с Центром реабилитации, о котором рассказывает…

«Наркомания, алкоголизм… Выход есть» — такого рода объявления расклеены по всему Брянску. Благотворители, которые призывают к ним обратиться, сулят возврат к новой жизни… Что на деле скрывается за такими манящими призывами?

Роберт С., оказавшись в трудной жизненной ситуации, обратился в одну из таких организаций. Роберт не был наркоманом. И хроническим алкоголизмом не страдал. Хотя некоторые проблемы со спиртным случались. Просто человек остался один и без работы. И надолго.

Обратился к тем, кто обещал помочь.

— Пошел туда, как на разведку. Посмотреть, что за люди. Встретили две женщины. Как потом оказалось, сестра-хозяйка и жена руководителя. Сразу предложили идти мыться. Я возражал – мол, вроде бы чистый. Они настаивали. Пошел в ванную, принял душ. Стал одежду свою искать. «А нету твоей одежды – говорят – вот тебе новая». Это у них так заведено. Народ ведь разный приходит. В том числе и с паразитами.

Накормили – сытно и довольно вкусно. «Ну спасибо. Я пошел». «Куда пошел? Нет, ты не пойдешь. Поедешь».

Я сначала не понял. Думал – куда-то по Брянску. Гляжу — поля за окном, перелески. Ехали в легковом автомобиле, кроме водителя, ещё мужчина, Руководитель. Я забеспокоился. Но спутники уверяли – все будет хорошо… На полпути нас встретила другая машина. Меня пересадили в неё. А сами они вернулись в Брянск.

Привезли в один из соседних городов. Такой благоустроенный микрорайон, даже посёлочек с малоэтажной застройкой. Двухэтажный коттедж, вполне себе приличный, вроде как для семьи среднего класса. На втором этаже-живет руководство и две женщины, сёстры-хозяйки. На первом – столовая, кухня, прачечная. И спальное помещение. При мне там жило 15 человек. Спали на диванах – по двое на каждом.

Первые три дня дают на адаптацию. Что называется, осмотреться, «очухаться». Дают лишь мелкие поручения «по дому». Потом ставят на работу. Занятия не разнообразны: землекопы, грузчики, расклейщики рекламы. Попробовал себя в двух вторых.

Грузчиком быть лучше. Не в плане оплаты — все трудились за еду и крышу над головой. Заработанные деньги сдавались руководству в обязательном порядке. Однако грузчики могли рассчитывать на чаевые.

Тем более, заказчики попадались щедрые. Одна девушка, например, «отстегнула» пятьсот рублей лишь за то, что перегрузили легкий, килограмм в десять, бытовой агрегат с машины на машину.

Хотя часто обеспеченные люди склонны и к экономии. Таскаешь господину с девятого этажа отходы после «евроремонта» — он отдает столько же, сколько нищая пьющая старушка за вынос мелкого строительного мусора со второго этажа. И все же у грузчика к концу трудового дня обычно остается что-то личное, «на кармане».

Такая работа не всем по силам. Есть ведь люди пожилые, больные, истощенные. Их посылают расклеивать объявления.

Ходят расклейщики обычно по трое. У одного – мобильный телефон для связи и получения новых ЦУ. Старший группы обязательно знает город. Он из тех, кто пробыл здесь достаточно долго, освоился. На расклейке чаевые не подкалымишь.

Разве что некоторые здесь могут лишнюю копейку поднять. Глядишь, покопался в мусорке, раз-раз – и кило пятнадцать металла оттуда вынул. А приемных пункты металла в этом городе — на каждом шагу. Везде сидят деловые и усталые кавказцы.

В общем, зарабатывают, кто как может — кто на сигареты, кто на семечки, кто на мороженое. Главный бригадир грузчиков даже парфюм себе купил за тысячу рэ. При этом сам постоянно стрелял у ребят сигареты.

Вообще-то курить в Центре реабилитации запрещено. Еще один стимул стремиться на работу в город. Да и, в любом случае, без дела тебе сидеть не позволят. Листовки рекламные режь или в хозяйстве помогай. Но «дома» днём почти никто не оставался. Выходных, кстати, тоже не было.

Режим жесткий. Тщательно следят за личной гигиеной. Внешний вид должен быть «товарным». Ведь случалось, что увидев небритые хмурые лица, клиенты отменяли заказ – мол, «что за алкашей вы прислали».

Спиртное — под особенным запретом. Нарушителей отправляют в города, более отдаленные от места бывшего проживания. Чтобы лучше исправлялись. Не разрешают ругаться матом. Приняты эмоциональные заменители, типа: «на год» и «в рот мента».

Отношения в коллективе достаточно сложные. Существует «элита», старожилы. Они достигли места под здешним солнцем. Новичка могут унизить: мол, ешь много, а толку от тебя мало. Физически и морально слабым очень несладко. Хотя применение силы, драки, тоже караются депортацией.

Кормят неплохо. Без изысков, но сытно. А вот с пищей духовной посложней. По утрам обычно читают «Отче Наш» и «Молитву Оптинских старцев». О том, что надо быть друг к другу добрей, благожелательней. Не проходит и часа, как благожелательность исчезает. Вновь начинаются и продолжаются нудные, злобные склоки.

Что интересно – молитвы читал, так сказать, воинствующий атеист. Один из проживавших, кавказец, во время молений откровенно ухмылялся. А при словах «как и мы прощаем должникам нашим» добавлял: «А я своим должникам не прощаю»!

Из развлечений — настольные игры и телевизор. Смотрят «Дом-2» и сериалы для домохозяек. Несколько потрепанных книжек — детективы и исторические «лубки». Читать там вообще не принято. Одна из сестер-хозяек разделила давнее желание г-на Фамусова: «Книги надо все пожечь. А то глядишь на этих… кто читает… так и слышно, как у них мозги скрипят от натуги».

Многим подобная жизнь нравится. Особенно зимой. Ведь контингент понятно какой. Люди спиваются, теряют почву под ногами. Кто-то продал жилье, стал жертвой чёрных риэлторов, кого-то жена из дома выжила.

Стариков не очень много – пожилых, пенсионеров, стараются распределить равномерно по центрам в разных городах. Ну и находят им работу типа той же расклейки.

Женщины наперечет, их устраивают поварихами или прачками. Люди особо свободолюбивые, бывает, уходят пешком. Не дожидаясь транспорта.

Конечно, там не тюрьма. Никого насильно не держат. Хотя добираться сто пятьдесят, двести, иногда и больше километров — удовольствия мало. При том, что снова спившись и опустившись, некоторые «ушельцы» вновь возвращаются.

Есть мнение: организации, подобные описанной, просто используют даровой труд. Роберт считает, что его работодатели все же совершают благое дело:

— Ведь они берут людей, которые умирают от голода, холода, живут на теплотрассах. Зачем увозят подальше от дома – тоже понятно: избавляют от старых контактов, от назойливых дружков – выпивох. Человек может хотя бы и с трудом, но начать новую жизнь. Хотя, откровенно говоря, для большинства тупик остается тупиком.